А еще я внезапно вспомнила, что эта баба из Гли, преподша по танцам, которую играет Кейт Хадсон, ну просто один в один мая первая преподша по танцам. Тоже красивая блондинка, вся такая жесткая, холодная, и Боже, какая стерва... Я помню свой благоговейный трепет перед ней, помню ту же ситуацию у всех маленьких девочек в группе, когда безумно хотелось понравится ей, когда хотелось в основной состав, и старшие из основного состава - Боги, ну не иначе.
У неё были удивительные методы преподавания. Она очень скоро поняла, что если у меня что-то не получается, я злюсь, если меня бить за это, по коленям, по заднице, по рукам, если орать на меня, я злюсь еще сильнее, от бессилия начинаю рыдать, а потом... о чудо, просыпается вредность, и в купе с изрядной долей злости, я начинаю всё делать. Так быстро и резко как надо, с тем выражением лица, какое надо, со злыми глазами, наполненными слезами, как какое-то животное. И так каждую тренировку она меня доводила, чтобы у меня началось получаться. Выходит, удивительным человеком она была, что после всего этого я продолжала ею восхищаться. Забавно, что она на самом деле ничего не умела, почти не училась танцам, но зато была очень красивой, и знала, как сделать танец более красивым. То есть, как рукой движение изменить, как ногой, и танец сам собой преображался...
Моя мама с ней дружила. Точнее, она дружила с моей мамой, потому что мы тогда были богатыми. А потом она довела меня до слез на тренировке, в один прекрасный момент заорала: Что за слезы?? А у меня видать крыша поехала, куда-то делся страх, и нет, я её не послала, маленькая тогда еще была, но крикнула ей в ответ: Ничего! Это выражение лица нужно было видеть... Охуели все, и она, и я, и мой партнер. С тех пор мир-дружба-жвачки прекратились, и тренировать она нас почти перестала. Боги, как я горжусь тем, что за все годы преподавания стала единственной, кто хоть как-то ей ответил. Даже не смотря на то, что она продолжала улыбаться, а на самом деле, кажется, ненавидела меня, и пришлось перейти в другой клуб в конце концов... Всё равно не жалею. И все-таки, какая же она женщина была... Прямо ух! До сих пор ею восхищаюсь.