[kcolins]

Есть люди, с которыми страшно играть. С которыми начинаешь играть, этот человек пишет первый пост, ты читаешь его, а потом, в общем-то, всё. Жизнь боль, всё тлен, дайте мне выпрыгнуть в окно. Потому что писать какие-то огрызки в ответ на пост, который выглядит как полноценный, красивый кусок из хорошей книжки. И пусть твой пост хоть 10 раз прекрасен, он всё равно огрызок. Пишут же люди...

Счастье.
Само по себе приятное слово, не находите?
Очень многие люди, довольно умные, надо признать, люди, говорят о счастье каждый по-своему.
Например, если верить Иммануилу Канту, то «счастье есть идеал не разума, а воображения». Довольно запутанное определение, да? Русский писатель Лев Толстой когда-то сказал, что «счастье есть удовольствие без раскаяния» и его слова звучат нам, людям современным, уже куда более понятно. Или вот, не менее восхитительный писатель родом из Франции со всеми известной фамилией Дюма говорил о том, что «помните, счастье - это куртизанка, обращайтесь с ним, как оно того заслуживает» и с ним тоже можно согласиться. А уж сколько лет прошло с тех пор, как Эпикур обратился к своим слушателям со словами «счастье это телесное здоровье и душевная безмятежность», а Пифагор счел важным напомнить «не гоняйся за счастьем: оно всегда находится в тебе самом». И даже любимый американский президент Авраам Линкольн не остался в стороне. Его слова, гласящие «большинство людей счастливы настолько, насколько они решили быть счастливыми», многие школьники помнят еще с первых классов и уже тогда задаются этим сложным, каверзным вопросом. Большинство, впрочем, быстро приходят к аналогичному Пьеру Бусту мнению: «Мы были бы гораздо счастливее, если бы поменьше заботились об этом» и дальше уже живут в свое удовольствие, не мучаясь подобными бестолковыми терзаниями.
Кто же еще говорил о счастье?
Софокл, Сенеке, Овидий.
В общем-то, признанные историей философы и к ним можно было бы прислушаться.
Аддисон, Паскаль, Модильяни.
Тоже были довольно неглупыми людьми и тоже не могли молчать об этом вопросе человечества.
Дайер, Драйзер и даже Будда.
Все они знали, о чем говорят, и все нашли приверженцев своим взглядам.
Ведь «счастье», если посмотреть на него повнимательнее, суть эфемерная и никому не принадлежащая. Богач видит его в деньгах, бедняк в еде, доброта в милостыне – каждый в своем. Значит, счастье для каждого свое? И все эти великие умы, непревзойденные творцы, мудрецы, философы, писатели и поэты только себя показали глупцами, пытаясь обличить его своими словами? Но если уж ни один из них не оказался по-настоящему прав, то кому же верить нам, простым обывателям?
Каждый день на протяжении многовековой истории кто-то из людей этого огромного земного мира бывает счастливым, но никто еще не смог объяснить ни причины, ни следствия этого чувства.
Физиологи утверждают, что все дело в эндорфинах, серотонинах и дофаминах.
Звучит уже не столь возвышенно и вдохновенно, правда?
Психологи, вы не поверите, придумали свою формулу счастья так, чтобы его можно было рассчитать. В ней нет ничего сложного, но все же многим не хватает самой малости: «счастье = глубокое удовлетворение жизнью + максимум положительных эмоций + минимум негативных эмоций». Вроде неплохо?
Экономисты, не к ночи будут помянуты, утверждают, что счастье все-таки в деньгах. По их исследованиям люди, которые живут в довольно приличных условиях, чувствуют себя гораздо счастливее, чем те, кому повезло меньше.
У религии же свой, особенный взгляд на это дело – но их мнение это сплошные дебри.
Счастье.
Сча-стье.
Удовольствие, эйфория, нирвана, экстаз, восторг, наслаждение, кайф, радость.
И, все-таки, «счастье», стоящее несколько в стороне. Безудержное или нерешительное, тихое или громкое, заметное или полностью затаенное, прекрасное и боязливое, оно доступно совершенно каждому, но в далеко не равных долях. Кто-то хранит в себе всего лишь крохотную крупицу, а кто-то готов поделиться своим со всем миром. Кто-то бывает счастлив каждый день, а у кого-то искренность этого чувства проснется только раз за всю жизнь. Так значит ли это то, что счастье – какой-то особенный дар? Нет, такого не может быть. Это – привилегия? Тоже нет. Так какой же человек все-таки счастлив?
В 1707 году в Великой Британии, в разгар апреля двадцать второго числа, родился человек, которого мы узнаем спустя поколения под именем Генри Филдинг. Пройдет совсем немного времени и он ступит на извилистый путь творчества и прозы. Он напишет прекрасные романы, которыми будут зачитываться и взрослые, и дети. А еще он скажет одну вещь, которая легко приподнимет его над всеми теми, кто был до него, кто будет после – кто говорил о счастье.
«Счастлив тот, кто считает себя счастливым», написал Генри Филдинг.
И он был, несомненно, прав. Так и не ответив на вопрос, который мучает умы и души, он все-таки дал подсказку. Знал ли он что-то большее, чем сегодня знаем мы, об этом чувстве? Возможно.

В доме, расположившимся в зеленой части города, западном районе Сакраменто, было темно, несмотря на то, что летом светает рано, а солнце в самом ярком штате Америки всегда щедрое. Причин тому было несколько. Начать стоило бы с высокого каменного забора, который ограждал всю территорию по периметру. Продолжить деревьями, которые, словно дикие, активно разрослись по огражденному пространству и ветвями кое-где лежали на заборе, будто бы поглядывая на прохожих. Они кидали глубокую прохладную тень не только на весь участок, но еще и на притаившийся в глубине дикорастущего сада дом. Ухаживали за ним не слишком старательно: кое-где его стены настолько плотно затянули вьющиеся растения, что под ними и самого дома-то не было видно. И, наконец, несмотря на летнее время и час, в который нормальные люди уже встают с постелей и готовятся к рабочему дню, все шторы в двухэтажном особняке были задернуты. Тень на веранде только усугубляла это удручающее мрачное впечатление, которое могло сложиться у любого, кто увидел бы этот дом со стороны. Запустение. Будто бы здесь никто не живет. Пыльный автомобиль, не загнанный по забывчивости в гараж. Толстый кот, гуляющий по территории и явно находящийся на вольном промысле. Куст диких роз, проросший через пластиковое садовое кресло, мангал, в котором свила гнездо какая-то птица, и гамак, щедро усыпанный прошлогодними листьями.
Видок, одним словом, как раз для триллера. Обычно в таких местах живут маньяки или психопаты.
Впрочем, Мортимер Эддингтон, являющийся хозяином этого особняка на протяжении вот уже нескольких лет, не так уж далеко ушел и от одного, и от второго. Именно с его легкой руки некогда красивый участок теперь ощерился неаккуратными пучками травы на давно не стриженной лужайке, а ступеньки и пол веранды скрипели так, что на них было страшно вставать. И все-таки это место стало тем убежищем, в котором он почувствовал себя, наконец-то, в безопасности – именно поэтому оно постепенно начало отражать все черты характера своего хозяина.
Итак, теперь вы знаете, где живет Мортимер Эддингтон.
Вернемся к счастью?
В одном из своих знаменитых произведений англичанин Генри Филдинг как-то сказал одну очень примечательную фразу про счастье. И что же связывает этого романиста с одним скромным уроженцем штата Иллинойс? Отношение.
Отношение к счастью.
Ведь сегодня был именно тот день, в который можно полностью ощутить себя счастливым: день, посвященный только самому себе, только своим мыслям и идеям. Никаких звонков на телефоны: оба мобильных были отключены еще с прошлого дня, а провод антикварного зеленого стационарного телефона был зверски выдернут из розетки. Никаких сообщений в социальных сетях и в популярных месседжерах: ноутбук не включался в сеть на протяжении двадцати четырех часов и был обречен оставаться без действия и дальше. Никакого радио, телевизора и только тихо наигрывающий джаз старенький магнитофон под боком. Под диваном на первом этаже стоял отряд бутылок из-под пива и банок из-под газировки, на столе лежал распотрошенный пакет чипс и сушеной рыбы, валялась бесхозная упаковка сигарет, в которой осталось всего две штуки и записка, оставленная размашистым почерком: «я не курю!»
В доме было тихо. Уютно? Нет, укромно.
На втором этаже, куда вела скрипучая лестница с потрепанной дорожкой, в комнате, которая занимала все пространство, в самом темном углу, до куда точно не достанет солнце, в объятьях подушек, пледов и одеяла, спал человек. Это и был тот самый Мортимер Эддингтон, до которого общество и общественность не могли достучаться уже на протяжении двух суток. И он спал. Очки прикорнули на тумбе рядом, всклоченная голова едва торчала над краем красивого рукодельного покрывала, а на лице застыло выражение того самого, абсолютного и непередаваемого, счастья.
Ведь не давече, как накануне, Леона объявила о том, что уезжает в отпуск и оставляет его в покое на целую неделю. А это значит что не будет никаких собраний, никаких совещаний, никаких деловых костюмов, ничего, что так ненавидел Морт. Именно поэтому его сон был так крепок и безмятежен. Если бы он помнил, что, уезжая, Леона грозилась прислать на свое место свою стажерку, протеже и теперь полноценную помощницу, он едва ли бы смог спать так спокойно. Но он этого не помнил. Ни единого слова, кроме фразы «уезжаю с завтрашнего дня в отпуск». Большего ему и не нужно было, на самом-то деле.
Морт выпал из реальности еще вчера, когда отключил все средства связи, запер калитку и дверь в дом на ключ, а сам сел в гостиной вместе со всеми излишествами американской молодежи – вкусной и чертовски вредной пищей – и начал читать комиксы. Стопка особенно любимых экземпляров этого литературного «жанра» все еще валялась на продавленном диване внизу. Он читал их всю ночь напролет, то громко хохоча во весь голос, то подпрыгивая от неожиданных поворотов – и даже, кажется, сорвал голос, когда нараспев декламировал своему верному слушателю, коту Брому, дурацкие стишки одного из персонажей. Только под утро Морт забылся в свою берлогу, завернулся в одеяло и буквально отключился в счастливом изнеможении: он был совершенно точно уверен в том, что проспит всю пятницу напролет и никто, ни одна живая душа, ему в этом не помешает.
Возможно, ему стоило бы вспомнить о том, что именно на пятницу и именно на эту Леоной была запланирована важная встреча…но ведь Леоны нет в городе. Так зачем же вообще об этом думать.
Вот оно. Простое человеческое счастье Мортимера Эддингтона.